От кого огородились?

ИСТОРИЯ

Первое кладбище в селе образовалось в конце XVI века и располагалось за церковью на берегу реки Камы. Оно не сохранилось. Но в 70-х годах прошлого столетия, когда было принято безумное решение о строительстве Нижнекамского водохранилища, чтоб не пропадать добру, срыли реликтовую песчаную косу, которая защищала Берёзовку от основного русла.

Мощное течение начало биться о берег, подмывая и унося с собой 3-4 метра в год, как раз с древнего кладбища, и многие воочию видели «обнажившиеся» скорбные останки.

Примерно в 1800-х годах кладбище перенесли на новое место на окраину леса, где оно находится и сейчас. Берёзовка в 1620 году по переписи имела население 800-900 человек, но потом в связи с расселением жителей на ближайшие пахотные земли оставалось 30-40 дворов. Поэтому кладбище было скромным, тихим в течении двух веков. Были свои устоявшиеся традиции организации похорон.

В первую очередь, это отпевание в церкви. Для православных оно было обязательным. На скромном холмике устанавливали деревянный крест, редко (по достатку) деревянную ограду.

Традиционными были дни памяти «Радоница». Поминали родителей, реже дедушек, бабушек, а дальше за горизонтом могилки зарастали, забывались.

В середине 19 века Берёзовка стала центром торговли, в основном, зерном и мукой.

Елабужские, сарапульские, потом и местные купцы построили здесь добротные дома, которыми мы восхищаемся до сих пор. На кладбище стали появляться памятники из гранита и мрамора с вензелями, эпитафии с надгробиями.

Так было до 1917 года. Этот год стал переломным и трагическим в судьбе России. Люди убивали друг друга беспощадно. Уничтожали церкви, часовни и кладбища возле них. Некоторые поступки их до сих пор необъяснимо ужасают. Летом 1918 года карательный отряд из г.Череповца, что сейчас в Вологодской области, объехал все знаменитейшие и древнейшие монастыри и расстрелял там настоятелей, не считаясь ни с полом, ни с возрастом. 

В Николо-Берёзовке такого ужаса не было. Здесь живы были совесть и справедливость. В 1934 году, когда закрывался знаменитый Никольский храм, сотни жителей села встали на его защиту. Писали письма в самые высокие инстанции. В Уфу, в Москву, ставили сотни личных подписей. Хотя все знали, что это может закончиться тяжелейшими печальными последствиями. Эти письма, эти подписи, сохранились и служат нам документальным подтверждением стойкости и мужества наших предков.

В советское время кладбище, вплоть до шестидесятых, работало в своём обычном печальном назначении. Конечно, не всё было гладко. За богатыми с памятниками захоронениями стало некому ухаживать. Памятники лежали поверженными возле своих хозяев. Но это не было чьим-то преднамеренным указанием. Пацаны лет 13-15, набираясь силёнок да и дури в голове, желая показать свою богатырскую силу, валили эти памятники, гоготали, любуясь собой, а через десять минут всё забывали.

С открытием Арланского месторождения всё изменилось. Число жителей резко возросло, на производстве аварии, в быту драки. И кладбище заполнялось с неимоверной быстротой. Начали и много строиться. Два жителя-соседа в Берёзовке удумали приволочь с кладбища под фундамент все старые памятники. Один быстро построил на них баню. И повесился в ней... Второй, видя это, начал колебаться, размышлять. А тут пришли к нему родственники и сказали: «Вася (условное имя), это чья-то память, ты её нарушишь, а что потом, ты знаешь? Нет! И мы не знаем: но опасаемся».

Хозяин проумнел. Нашёл бульдозер, свалил их в ближайший овраг и засыпал землёй. 

Надо сказать, что власти, уничтожив старые порядки организации похорон, призадумались. Ведь даже сходить на кладбище в родительскую субботу считалось большим проступком и строго наказывалось. Правда, судом не уголовным, а партийным, советским,  комсомольским. 

Но хоронить-то надо. И постепенно выработался советский ритуал. Отпевания заменили духовым оркестром. Священника – партийными и профсоюзными активистами, которые произносили на похоронах штампованную речь.

Профсоюзы выделяли средства для похорон, машины, венки. Срочно изготавливался металлический памятник, ковалась высокая ограда из железной арматуры. У нефтяников металла было много. Памятник обязательно был со звездой. В советском государстве верующих не должно было быть. Надо сказать, все эти дела и хлопоты организаций по устройству похорон очень помогали семье ушедшего, и воспринимались людьми с большой благодарностью. Бедной вдове в эти скорбные для семьи дни всё это было не осилить. 

Кладбище быстро заполнялось. Хотя в Нефтекамске в это время открылось и функционировало своё кладбище. Но родственники ушедшего всяческими правдами и неправдами добивались места именно тут.

Причин тому несколько. Две из них, житейские, понятны всем. Кладбище расположено в живописном, очень красивом месте. Сюда издавна налажено транспортное сообщение, то есть по-житейски всё удобно. Но вот факт такой. У многих сейчас есть машины, и ехать, что в Берёзовку, что на свои кладбища, нефтекамцам одинаково. То есть одна причина отпадает, да и деревца у них там тоже подрастают. Значит, дело не в этом, а в чём? А в том, что место это в течение почти пятисот лет находится под покровом знаменитой иконы Николая Чудотворца Берёзовского. Место это намоленное, святое, можно сказать, место. В этом и есть главная причина. В вековой покой, в вековую защиту, вот куда хотят определиться люди.

В давнее время кладбище наше было православным, с изменением состава жителей менялось и оно. Теперь на нём покоятся представители разных конфессий.

Напомню, что в годы первой мировой войны в Берёзовке было довольно много ушедших от войны жителей западных областей – католиков. В годы Великой Войны приезжали эвакуированные отовсюду, в том числе и иудейской веры. Здесь размещался детдом, а в нефтяной край по распределению или для заработка стекались люди из разных концов страны. В 60-е годы был выделен участок под мусульманское кладбище, но какой-либо обязательности не было. 

Пройдёшь по кладбищу, и ты увидишь и большую боль, и большую трагедию. Младенец – божье дитя, и года не прожил. Мальчик семи лет – утонул. Красногвардеец – погиб от рук белых, белогвардеец - от рук красных. Девушка двадцати двух лет – рак. Офицер, афганец, участники СВО, погибшие в бою. Учительница 99 лет похоронена около сына, тому было три годочка. Единственный за всю историю Берёзовки вихрь сорвал с петель массивные ворота и накрыл его. 

Историй сложных, трагичных не счесть. В 50-е годы первый секретарь райкома партии, то есть хозяин района, неожиданно и трагично погиб, утонул. Была жара, перед обедом решил окунуться – и вот такая беда. Горе родным. Но у тогдашних властей свой расчёт. Погиб, как погиб? На трудовом посту, значит – геройски. Значит, похоронить надо как героя. В то время возле Камы была братская могила погибших красногвардейцев. Решили похоронить там – оркестр, знамёна, транспаранты, тысячи людей. Не оговариваюсь, только наша школа выставила тысячу с лишним человек. Прошло время. Решили сделать водохранилище, красноармейцев перезахоронили в парке, а главу района, первого секретаря, самым скромным образом  – на кладбище. 

Стахеева. Дворянка. Из рода знаменитых елабужских Стахеевых. Ярая революционерка. В 1920 году стала делегатом партийного съезда, встречалась с Лениным. Уже в глубокой старости выходила на улицы, поджидала нас и с не угасшим огнём в глазах рассказывала про торжество советской власти. Прошло 50 лет с её кончины. Вспомнил. Думаю, найду. Как найти? Она вся принадлежала революции, партии. Ни семьи, ни детей. Нашёл. В руках грабли. Пятидесятилетний слой поддавался плохо. Одолел. Девятого мая – гвоздички. Поклон Наталье Васильевне. Имя, отчество не знал. Сейчас знаю. 

Испокон века порядок, а лучше сказать, беспорядок на нашем кладбище был очень демократичен. Ранее, далеко ранее рядом с могилой богатого купца могла располагаться могила скромной старушки с покосившимся крестом. И не только могла, но и была, чему я свидетель. И никто её не отодвигал, не затаптывал. В советское время как-то само собой разумелось, что все равны, в том числе и на кладбище. Но и сейчас, когда стали все разными и по деньгам, и по возможностям, принцип этот сохраняется. Нет элитных мест, нет элитных уголков, нет загонов для бездомных. 

В 90-е годы, когда крепко тряхнуло всех и каждого, кладбище тоже призапустело, приуныло. Потом, когда люди попривыкли, поосвоились с новыми временами, всё стало меняться и до сих пор меняется на глазах. Появились деньги, появились предприятия по изготовлению памятников, появился новый вкус, новые настроения и построения. Много уплыло за это время оградок в металлолом, много появилось памятников – и скромных, и с ценой, и со вкусом. Многие по разным причинам просто обновили существующие: подкрасили, подправили. Конечно, много ещё того, что требует приложения рук, а может быть, этих рук уже и нет.

Начало. Окончание в №54.