Путёвка в жизнь

- Никто никуда не едет, всем вернуться на свои рабочие места! Завтра я сам поеду и всё разузнаю, вот тогда и решим. Всем разойтись.

Народ сбивался кучками, в каждой шёл один и тот же разговор.

- Господи! На кого она полезла, немчура поганая? Да мы её шапками закидаем!

Примерно то же самое было и на МТС. Утром председатель и директор уехали в район. К вечеру весь посёлок собрался в клубе, а ребятам наказали встречать руководство на краю посёлка и вести в клуб.

- Да, началась война. Без объявления Германия напала на Советский Союз. В настоящее время идут кровопролитные бои, но, товарищи, никому ехать в военкомат не нужно, являться только по повестке. Всё, товарищи, работайте спокойно. Нужно будет – придёт повестка. Расходитесь, товарищи!

И хотя война шла где-то далеко, весь посёлок замер в ожидании чего-то плохого и тревожного. Клуб опустел, не стало весёлых посиделок с хохотом и визгом. Молодые мужчины с тревогой ожидали повестки, которые не заставили себя долго ждать. Через две недели приехал посыльный из райвоенкомата с десятью повестками. Вот тут все поняли, насколько всё серьёзно и страшно.

Сутки шли разговоры о скорой победе, сопровождались они слезами и плачем. И вот первые две подводы выехали за деревню и скрылись за горизонтом. В это время никто не мог предположить, что ещё четыре года люди будут провожать такие подводы.

Через месяц в районе встал первый эшелон с эвакуированными. Всех их развозили по близлежащим деревням и сёлам. С этого дня такие эшелоны стали прибывать почти ежедневно. Всем этим людским потоком управлял комендант, в помощь ему направили всех местных партработников и профсоюзных руководителей. Сфера их деятельности была одна – расселение и уплотнение эвакуированных.

В это же время наш посёлок облетела новость: с Украины вывозят стекольный завод и будут его строить рядом с нашим посёлком. Началось строительство жилых бараков. Железная дорога, водная артерия, наличие сравнительно неплохих дорог сыграли решающую роль в строительстве завода. Стены ещё не были готовы, а первую печь уже запустили, и на митинге торжественно объявили дату пуска нового завода. Это было лето 1942 года. 

Геннадий с товарищами по окончании седьмого класса пришли устраиваться на завод. Кадровик усадил всех на скамейку и сказал:

- Примем всех, кадров не хватает. Но сегодня послушайте краткий курс по технике безопасности, а завтра приступите к работе. Да, ещё при заводе открыты вечерние курсы, вам нужно будет обязательно их посещать. Будете изучать слесарное и сварочное дело, электрику и многое другое. Согласны?

Примерно так началась трудовая жизнь многих ребят и девчат по всей стране. Геннадий и его приятель Марат вышли на работу пораньше, с чувством гордости, ведь они теперь – рабочий класс. Да ещё в такое время, когда все хотят внести посильный вклад в дело победы.

Ребят определили учениками в бригаду ремонтников, наставником для них назначили дядю Колю, который мог всё отремонтировать. Они каждое утро обходили свой участок и проверяли исправность всех агрегатов.

- Дядя Коля, вчера тут было чисто, а сегодня под воздуховодом лежит какой-то тюк или мешок…

- Давайте посмотрим.

Мешок оказался обыкновенным пацаном лет двенадцати-четырнадцати, немытый, весь в лохмотьях.

- Кто ты? – спросил дядя Коля.

- Я Лёнька.

- Как ты здесь оказался?

- А тут тепло, и картоха вон лежит.

Стеклоплавильная печь была стянута обручами из уголка, и мужики клали на него картошку, которая к обеду запекалась. Было удобно и не хлопотно.

- Картошка – это хорошо, а вот тебе здесь находиться не положено. Идём с нами, начальство решит, что с тобой делать.

Через час появился милиционер и забрал беспризорника.

- Куда его теперь?

- В детский дом, там его оденут, накормят и в школу определят.

Разговоров об увиденном хватило на целый день. Вот оно – дыхание войны…

Двенадцатичасовая смена нам не была в тягость, дядя Коля не командовал, он рекомендовал, мол, ребята, я вам рекомендую там-то навести порядок. И мы всё выполняли быстро и аккуратно. В очередной раз мы втроём пошли в обход по своему участку и опять наткнулись на знакомого уже нам Лёньку.

- Лёнька, это ты?

- Да, я.

- Как ты здесь оказался? Почему ты не в детском доме?

Лёнька был одет в форму «Трудовые резервы», уже изрядно помятую, пыльную, но не порванную.

- Не хочу я в детдоме жить! – воскликнул Лёнька. – Там надо каждое утро умываться, ходить в школу, ещё и курить запрещают. Сами живите там, если хотите, а мне и тут хорошо.

Дядя Коля покачал головой.

- Ты нам рекомендуешь жить в детдоме, а сам будешь здесь жить?

- Да! – Лёнька немного осмелел.

- А то, что ты тут картошку воруешь, это как? Ты – вор, а воры, как известно, где сидят?

- В тюрьме…

- Вот-вот. Давай, вор, пошли в тюрьму. Эх ты, тебя вымыли, одели, накормили, а ты – воровать!

Вечером мы отвели Лёньку к участковому.

- А у нас есть бумага на тебя, Лёнька. Сегодня ночуешь тут, а завтра отвезу в район и сдам, куда положено. Значит, воруешь картошку? Так и запишем.

И надо такому случиться – через месяц Лёньку опять нашли возле печи под воздуховодом! На этот раз в наш разговор вмешались стекловары.

- Плюньте вы на него, он хоть и маленький, а поганец изрядный. Его не переделаешь, но больше он сюда не зайдёт, воровать и мешаться не будет. Пойдём, теперь мы тебя воспитывать будем.

Лёнька сплюнул сквозь зубы и с ухмылкой пошёл за мужиками.

…Кончилась война, Геннадия и Марата призвали в армию. Это были уже не прежние пацаны, они вытянулись, плечи стали шире, голос огрубел. Дяде Коле совсем не хотелось отпускать ребят, но что поделаешь, надо. Очередная подвода скрылась за горизонтом, только сейчас не было слёз и плача, играла гармошка, а за подводой с будущими солдатами бежали мальчишки.

Армейская служба лёгкой не бывает, а Геннадий и Марат и не искали лёгких путей, служили как положено, и, кроме благодарностей, ничего не получали. Часто вспоминали школу, завод, ребят, дядю Колю.

- Гена, интересно, что теперь Лёнька делает? Где живёт, где работает?

- Сомневаюсь я, что он работает. Сидит, скорее всего.

- Так ведь за него стекловары взялись, а там мужики – будь-будь!

- А вот домой приедем – узнаем.

Время, как известно, не остановишь, подошёл дембель. Вот и родной посёлок, и не менее родной завод. Родители, соседи, знакомые, сколько радости и веселья! На другой день сразу на завод, здесь знакомые лица, крепкие объятия, поздравления с возвращением.

- А где же дядя Коля?

- Как где? Дома! Он ведь вышел на пенсию.

Ребята чуть не бегом побежали домой к дяде Коле.

- Дядя Коля, здравствуй! Прибыли для дальнейшей работы на заводе! Рядовой Никифоров Геннадий! Рядовой Закиров Марат!

Дядя Коля был растроган до слёз. Они долго сидели и разговаривали, время пролетело незаметно, ребята стали собираться домой.

- Дядя Коля, что слышно про Лёньку?

- Вы разве не знаете?

- Мы ничего про него не слышали.

- Ну, раз не слышали, может, это и к лучшему…