Чудаки-старички

На неделе, на утренней зорьке подоив коровку, зашла в дом, включила телевизор. На голубом экране мелькали улицы, школа, кинотеатр того самого городка. Защемило её сердечко в груди, затосковала она по давно ушедшему, невозвратному. После уборки урожая в осеннем саду, оставив остальное хозяйство домашним, отправилась в дорогу. И вот она здесь. Трепетные чувства охватывали её, теперь уже немолодую женщину, разменявшую свой шестой десяток. Вот он – тот район, где прошли её беззаботные годы.

Женщину бросило в жар. Достав платочек, вытерла она испарину со лба, глаза повлажнели. Когда-то новые трёхэтажки, сейчас обветшалые, со старыми деревянными рамами, кое-где покосившимися форточками, дома казались ей сиротинушками среди взмывших вверх высоток. В те годы молодые семьи, в том числе и её родители, радовались, получив ключи от квартир этих домов, куда переселялись из временных бараков.

Сейчас их старый дом был огорожен деревянным забором, за которым лежали большими кучами кирпичи, возвышался над всем этим строительный кран. «Скоро и его снесут», - с тревогой подумалось ей. Старый дом и этот дворик ютились на небольшом пятачке земли, как будто ждали её! Высокие деревья, касающиеся своими кронами крыш старых домов, были посажены тогда ими, подростками-сорванцами. Всё это, сохранившееся от далёкого прошлого, позволило ей снова почувствовать себя вездесущей, неугомонной девчушкой, бегающей по двору с ватагой друзей. Словно раздвинулись границы между настоящим и прошлым, впустив её на мгновение в своё детство.

Всколыхнувшиеся события тех лет заставили приезжую гостью присесть на скамеечку соседнего дома, перевести дыхание. Здесь проживали два неразлучных друга-одноклассника Степан с Максимом. Для дворовой ребятни – Стёпка с Максом. Они были старше всех остальных ребят во дворе. Как сложилась их судьба? Живы ли они ещё? Заводилой всех игр был Стёпка, мальчишка «метр с кепкой» с шоколадным загаром летом, в майке с бурыми, замасленными пятнами, с взлохмаченной чёлкой, придававшими его облику смешливый вид. Руки и ноги у него всегда были заняты: Стёпка часто что-то вырезал ножичком из дерева, был лучшим дворовым футбольным вратарём и играл с девчонками в вышибалы, метко попадая в «мишень», то есть в них. Ловко уворачиваясь от ударов мяча, высоко подпрыгивала Лизка, за что получила от него прозвище Козочка. А она, не растерявшись, в свою очередь обозвала его Атаманом!

Думая о Стёпке, не могла не вспомнить и Макса! Эти мальчишки были такие разные, и всё же всегда держались вместе. Макс был высоким, интеллигентным парнем в очках, всегда в чистой одёжке, часто державший в руке книгу или журнал. За это его прозвали Ботаником. Поговаривали, что им была прочитана вся школьная библиотека.

Эти воспоминания разбередили душу женщины, наполняя всё её существо приятным теплом. Вскоре её радужные воспоминания были прерваны молодой мамой с коляской, присевшей рядышком с ней. В коляске сладко посапывал малыш. Женщины разговорились. Молодая мама с интересом слушала рассказ пожилой женщины о мальчишках и девчонках, тогдашних «хозяевах» этого дворика. В свою очередь Елизавета узнала от неё о своих друзьях – Стёпке с Максом. Оказалось, что они живут в соседнем новом доме, но частенько появляются и здесь, в старом дворике.

- Это наши – чудаки-старички, без них заскучал бы наш дворик. Один из них неунывающий весельчак, мастер на все руки, человек дела, другой такой начитанный, что на все вопросы у него есть ответ. Как они появляются здесь, так и стар и млад собираются вокруг них. Кстати, вот и они, встречайте своих друзей! Вам повезло сегодня, - сообщила молодая мама, вставая и указывая кивком головы на два приближающихся силуэта мужчин.

Это были они! Их голоса она узнала бы из тысячи других! Елизавета стояла в некотором замешательстве. То ей хотелось побежать к ним навстречу и обнять их, то её охватывал страх. Узнают ли они в ней, теперь располневшей, изменившейся женщине, ту самую их подругу-озорницу. «Ишь ты, разволновалась-то как, словно девчонка на свидании», - подумала она, касаясь пальчиками пальцев своих щёк. Они горели…

Ускоренный темп ходьбы, которым шли её друзья, замедлился. Женщина услышала, как они осыпают друг друга «комплиментами». Друзья «петушились», называя один другого «старым болваном», «упрямым ослом». «Ты вгрызаешься в душу, как червь в яблоко, слышишь!» - в сердцах говорил второй. Разгорячённые, как бывало и в юности, они не замечали Елизавету. Только сейчас это были слова, вполне присущие их возрасту, которые рассмешили и раззадорили её. В женщине откликнулась та отчаянная девчонка, готовая на поступки.

Переведя дыхание, Елизавета отчётливо произнесла: «Привет! Как поживаешь, Атаман?» Её слова были как выстрел в спину. Спор резко прекратился. Секунду-другую стояла тишина. Затем Степан резко обернулся, глаза их встретились. «Лизка! Козочка! Девочка наша!» - радостно воскликнул он. Елизавета с нескрываемым интересом всматривалась в него. Перед ней стоял весь поседевший, с глубокими, изрезавшими всё лицо морщинами Степан, а сохранившаяся хитровато-оценивающая улыбка с прищуром глаз подтверждала, что это, действительно, Стёпка! Казалось, для них остановилось время – для встречи настоящего с прошлым. «А я сильно изменилась?» - спросила она у него, хотя знала, что это так. «Лизка! Тебе всё ещё присущ тот испепеляющий взгляд юной девушки», - сказал он, заставив её зардеться. «Знаешь, жизнь вышибает из меня дурь, но я знаю, где ещё достать её», - широко улыбаясь, говорил он о себе.

Переминаясь с ноги на ногу, в ожидании своей очереди общения с Елизаветой стоял Макс. Наконец, встретившись с ней взглядом, смущённо проговорил: «Здравствуй, Елизавета! Рад тебя видеть!» Он предстал перед ней – высокий, с наголо выбритой головой, на которой извилинами проступали синие вены, стоял, подавшись всем телом вперёд и поправляя всё время очки на переносице. Как же они изменились... И всё же внутри себя, в своих поступках они остались теми же мальчишками, готовыми что-либо учудить, поспорить и всё равно остаться вместе. Душевно беседуя и вспоминая прошлое, друзья шли по улице, провожая приезжую гостью до гостиницы, где она остановилась всего лишь на день.

Утром Елизавета собралась в обратный путь. Друзья уже поджидали её у больших кованых ворот гостиницы. Это надо было видеть! Оба были нарядно одеты, в костюмчиках. Максим держал коробку, перевязанную ленточкой, похоже, с тортом. В руках Степана были разноцветные, воздушные шары. При её приближении он выпустил шары из рук, и они ярким фейерверком взмыли в синеву утреннего, осеннего неба. «Лизка! Для тебя!» - раскинув руки, как крылья, в начищенных до блеска ботинках он начал отбивать чечётку, так озорно и весело, как в юности на школьной сцене. Правда, сейчас его движения были чуть медленнее, чем тогда. Друзья детства устроили настоящий праздник для неё!

Воодушевлённая, с сияющими глазами Елизавета приехала домой. Она словно скинула несколько лет, чувствовала в себе тот заряд энергии, ту необходимую жизненную силу, которых хватит ей теперь на всю оставшуюся жизнь. А в своих снах она частенько видит двух закадычных друзей Стёпку с Максом и себя – озорницу Лизку, носящихся по двору в поисках приключений.