Молитва матери

Голубое небо Победы, оно такое бездонно-радостное, такое горько-щемящее от безмолвного крика: «Ты же обещал, сынок, обещал!». Строки в письме залиты слезами матери. В ней теплилась надежда: «Может, ты приедешь, может, в дороге, воюя, далеко забрался, так я подожду...» Она вытерла глаза, оглянулась. Люди вокруг ликовали, обнимались, плакали и... понимали друг друга в этот великий день...

«Ну, вот и Победа», - шептала мама, бредя к дому. И вдруг услышала молодой женский голос: «Феденька, нам на вокзал». Обернувшись, она увидела уставшую женщину и ясноглазого мальчишку с рюкзачком за плечами и хворостиной в руке.

- Мне нравится тут, мам, ну, очень нравится, - горячо говорил он маме и хлестал в воздухе своей «саблей». - Обещаю, мам, слушаться, давай останемся...

И это слово «мам», эта интонация, эти мальчишкины глаза так и хлестали по её сердцу, сердцу матери, ожидающей сына с войны.

- Вы чьи будете-то? - спросила она, подойдя ближе. 

- Да ничьи, мы бежали от войны и с этим эшелоном встретили Победу... И, видимо, будем искать жильё тут.

Она обняла сына, который во все глаза глядел на старую, обиженную судьбой женщину. 

- Вы бабушка? – шепнул он ей.

- Наверное, да.

У неё замелькали мысли о нужности помочь, о том, что ей хотелось бы, чтобы её назвали «бабушкой», о том, что они, эти беженцы, наверное, посланы Богом, сыном оттуда, издалека, вместо письма. «Приюти, мам, и тебе будет легче»...

«Я могу… Нет, я хочу вас приютить», - ой это слово, может, не совсем понятное, но пришло в голову, а можно скажу по-своему, как на душе: «Хочу жить с вами, я тоже почти одинокая, жду сына с войны, нам легче будет вместе жить...» Она говорила ещё что-то, а слёзы текли на конверт, прижатый к груди. И ей так страшно было, что они откажутся, что решат ехать дальше в этом победном эшелоне... И вдруг она почувствовала, что её кто-то взял за руку своей тёплой ладошкой и шепнул:

- Ты не плачь, баб, можем и вместе жить...

А потом её обняли за плечи чьи-то руки, ну, конечно, этой молодой уставшей женщины...

Так они стояли, плакали, каждый вспоминал свою беду, изливал её слезами, словами, которые просились наружу. Да, сегодня можно, милые, можно, изливайте, чтобы полегчало, чтобы легче было жить...

Так и стали вместе жить, растить Феденьку, так похожего на сына мальчугана, полюбившего бабушку, которая зарастала в своей боли любовью к ним... И стоя утром на молитве, она обращалась к Матери Божьей, шепча:

- Спасибо, Матушка, за милость твою, не оставь в просьбе, разреши помочь, пока есть силушка и пошли время ещё пожить...

А письмо сына так и лежало за иконой. Мать его доставала, читала ставшим родными душами, опорой и стимулом к жизни людям, наверное, посланными Богом и Его Матушкой. «Верую», - шептала она.

Молились и те двое, нашедшие дом и любовь случайной женщины-матери в этот великий день – День Победы.

Верую!