Гость «Плутник»

Все были грамотные, умели читать Коран на арабице*.

- В Каразиреке народ просвещённый! – говорила мать, когда её спрашивали, как она научилась грамоте. - Нас абыстай* учила, я три зимы к ней ходила.

Самая старшая сестра матери, Хаерниса, была старой девой, жила в деревне с матерью. Райса жалела её: угоди-ка поди нравной бабушке! Сёстры называли друг друга не то чтобы непочтительно, а так, по-домашнему кратко: Хаернису – Ниса, Мадину – Мэдеш, младшую Вазифу – Вазтый. И только умнице Зифе не надо было сокращать имя, оно и так у неё прекрасное, значит – «стройная, с красивым станом».

Вторая по старшинству дочь Зифа вышла замуж в деревню Старый Кизган за хорошего человека, вот повезло ей. Шайбак Шайнуров был умельцем по дереву, его называли «плутник» – плотник, хотя больше подошло бы столяр. Он работал на заказ в разных деревнях, выполняя более кропотливую и аккуратную работу, чем просто делать срубы.

Этим дождливым летом «плутник-бабай» изготавливал оконные рамы в новый дом на старом конце Бураева. Вечером он приходил с работы усталый и развязывал свои промокшие за день лапти. А в печи места нет. Туда ребятишки, Гаптрахим и Райса, уже напихали от души ивовых прутьев, чтобы было чем с утра разжечь плиту. Высушить гостю обувь поручено им, что же делать?

- Сестрёнка, давай на запечье поднимем дедовы лапти! – сообразил Гаптрахим.

Сказано – сделано. Тут же огромные лыковые «пароходы» Шайбака отправляются на самый верх! Всё равно там слишком мало места, дети даже поодиночке не поместятся.

И все же Шайбак заболел. Скорее всего, работа на сквозняке была тому виной, но Гаптрахим чувствовал себя виноватым:

- Эх, было бы место в печке, не простыл бы, - корил он себя. - Почему сухие дрова нельзя приготовить, чтоб хватало надолго?

Какие могли быть лекарства? Крепко заваренная матрёшка, раскалённый на огне кирпич, который клали на живот больному, обернув его тряпками. Шайбак потел, пил отвар травы и действительно скоро поправился. Пока хворал, Райса читала ему обрывки газет, которые отец не успел пустить на самокрутки. Вечерами горела лампа-семилинейка со стеклянной трубой – а как иначе, ведь гость в избе! Когда чужих не было, трубу снимали, оставалась коптилка. Иначе керосина не напасёшься.

Детям так и хочется помогать доброму плотнику. Шайбак приходит из деревни с маленькой тележкой на двух колёсах. В ней сложен его инструмент. Вот он достал маленький точильный станок: большое колесо с ручкой, эту ручку Гаптрахим и Райса крутят попеременно. С другой стороны станка – точильный камень, тоже круглый, он прикреплён подшипником к колёсику поменьше. Чем быстрее брат с сестрой крутят ручку, тем быстрее крутится точило, тем острее топоры и стамески деда Шайбака, вот как. Чувствуя, что работнички подустали, плотник начинает «кормить» их байками, отвлекает.

- Эй, балалар*, чуть не забыл! А я ведь сегодня сон вещий видел! - восклицает он, будто только что вспомнив.

- Почему же вещий? – удивляются дети.

- Так ведь перед самым рассветом! Известное дело, в это время самые что ни на есть вещие сны и приходят! Вот увидите, так и будет! Как будто бы сидим мы с вами за столом и пьём чай. Самовар красивый, – он оглядывает старенький кривой самовар, стоящий в углу стола. – Раза в три больше вашего! А чай мы пьём, вот убей меня, с сахаром! Большими кусками берём и грызём – шытыр-шытыр*!

Райса чувствует, как потекли слюни. Она даже перестала крутить ручку станка, уставившись в рот рассказчика.

- А потом… Надеваю я на ноги блестящие сапоги! Сажусь в машину и еду в деревню! Ррраз! – и я дома! А потом – рраз! – и снова тут!

Тут уже не выдерживает Гаптрахим: единственная машина на всё их село – это колхозная полуторка. Представить, чтобы она возила их родственника туда-сюда, чтобы он просто навестил своих – это уж слишком! А чтобы плутник-бабай ходил в сапогах – совсем перебор!

Обсуждали сон громко, горячо. Так и не заметили, как наточили все нужные инструменты.

Вернувшийся с работы отец из-под усов улыбается, хвалит детей:

- Ай, маладис*, кызым! А ты, сынок, плутник будешь, наверно, как твой бабай?

Дети счастливы. После ужина укладываются спать. Завтра воскресенье – базарный день. На торговой площади соберутся десятки возов из разных сёл. Два длинных прилавка заполнятся торговцами. Дед Шайбак будет долго ходить, прицениваться и торговаться, чтобы выбрать самые крепкие и аккуратные лапоточки своим трём дочкам. Потом наберёт пуда два муки. Если есть возможность, добавит два ржаных каравая – гостинец. Райса и Гаптрахим пойдут его провожать, помогая тащить маленькую тележку до самой речки Така, где начинается дорога в Кизган.

Шайбак навещает свою семью каждые семь-десять дней. Дети идут, вдыхая аромат ржаного хлеба.

Сегодня плотнику повезло, попалась попутная подвода. Тележку аккуратно привязали сзади, и дед собирался уже залезть на телегу, как вдруг…

- Ну-ка, помощники, держите! – он оторвал по кусочку того самого ржаного каравая и протянул ребятам.

Они долго смотрели вслед доброму родственнику и махали руками. А домой шли, соревнуясь, кто подольше сможет растянуть маленький пахучий кусочек.

*арабица – арабский алфавит, использовался для записи татарской речи до 1918 года;

*абыстай – (здесь) жена муллы, остабика, ученая женщина, которая учила грамоте девочек;

*балалар – дети (тат.);

*шытыр-шытыр – звукоподражательное слово, передающее хруст сахара;

*маладис – молодец (возглас похвалы и одобрения).