Отрывки из книги «Арская долина»

Охота на костылях

К охотничьему сезону каждый охотник готовится задолго. Снаряжает патроны, протирает тряпочкой ружье, тренируется, прикидывая к плечу инструмент. Некоторые к этому относятся более серьезно. Они в комнате расставляют на разных уровнях свечи, поджигают их и стреляют капсюлем навскидку. Так набивают руку и наметывают глаз. Я также старался не отставать от охотников, с которыми часто встречался по работе. Конечно, при встречах разговоров было много. У каждого осталось что-то интересное в памяти. Вот и я вспомнил случай.

Летом 1972 года шла избирательная кампания. Я был назначен председателем избирательного участка. Работ разных организационных было много. Бегая по делам, я сломал обе берцовых кости правой ноги. Это для меня было большой неприятностью. Попал в больницу, где к ноге привязали груз, то есть уложили на вытяжку. Каково же это было для меня, знающего об открытии осенней охоты, до которой оставалось менее месяца.

Лечащий хирург Геннадий Иванович был человеком с понятием, сам оказался заядлым охотником.

— Не волнуйся, через шесть месяцев сможешь идти на зайца, — успокаивал меня доктор.

Шло время. На каждом обходе по утрам я напоминал доктору, а он только сочувствовал мне. Прошло двадцать три дня. После очередного обхода доктор заявил:

— Уважаемый охотник, есть проблемы: вытяжка результатов не дала, придется делать операцию. Как на это смотришь?

Мне оставалось только согласиться. Через три дня после операции, с загипсованной ногой я был дома.

Телефон звенел с утра до вечера. Оставалась неделя до заветного дня. Друзья беспокоились обо мне, интересовались здоровьем.

За день до открытия я пришел к хирургу, чуть не плача, уговорил его подрезать гипс под коленом так, чтобы я мог сгибать ногу. Он согласился.

Жена, зная причуды охотников, отпустила меня под присмотром дочери Любы и брата Петра. Люба мне всегда помогала в снаряжении патронов, в сборах на охоту или рыбалку, часто выезжали вместе. К указанному времени и месту мы съехались дружно. Решили, кому где стоять. Меня Петро занес на себе по воде под кусты, где была суша небольшого размера в виде кочек. Усевшись на одну из них, разложил патронташ, ружье и костыли перед собой, для удобства. Люба расположилась под деревом на берегу, спрятавшись от взора уток.

Сидя на кочке, я думал не об утках, а о том, как же меня братец отсюда вынесет с наступлением темноты. Дно очень топкое, весу более девяноста килограммов. Если он не выдержит и уронит меня в эту жижу, костыли не помогут, а гипс мочить нельзя...

— Папа, утки, — донеслось до меня.

Когда я опомнился, поднял голову, увидел стаю уток, пролетевших низко надо мной.

— Это разведчики, скоро начнется лет, — подумал я, посмотрев на часы.

Стрелки показывали без пяти. Открытие охоты в шесть.

Прошло мгновение, и началась канонада: стреляли кругом, грохот разносился по всей низменности устья реки Белой. Началось... как на фронте, после затишья. Мне нужно было думать, в каком направлении стрелять, так, чтобы взять потом эту утку.

Из налетевшей низко стаи, после дуплета, выпала пара уток.

— Папа, папочка, я видела, куда упали утки, постараюсь запомнить, — кричала с берега Люба.

Следующего налета уток ждали долго. Стояло затишье. Слышен был писк комаров, летающих возле ушей и лица, а также редкие одиночные выстрелы.

Темнело. И вдруг началась пальба с более частыми выстрелами. Я не успевал целиться, утка шла низко, садилась на воду, почти под носом, и быстро заплывала в камыши. Почти в темноте, стреляя на звук, я сделал несколько выстрелов.

— Папа, папа, одна упала почти рядом со мной, я ее подобрала, это твой любимый красавец-селезень, — донесся голос дочери.

Темень наступила непроглядная. Все как вымерло. Стояла тишина, редкие одиночные выстрелы раскатисто удалялись куда-то вдаль.

— Все, лет закончился, пора выходить, — послышался чей-то голос.

— Я сейчас, только подберу уток, где-то падали в камыши, — отвечал другой.

Послышались шаги и плеск воды.

— И как ты здесь, стрелок на костылях, много ли подстрелил? — послышался голос приближающегося Петра.

Я стоял на костылях, положив перед собою ружье.

— Хорошо, братец, спасибо, мне очень понравилась охота.

Я показал Петру места падения уток, и он вскоре принес пару кряковых. На берег он меня доставил в два счета.

На берегу под большим увесистым деревом пылал костер. Когда мы подошли, охотники, разложив одежины, накрывали стол.

Подойдя со своим рюкзаком, выкладывая содержимое, каждый хвалил свои продукты: вот огурчики особого засола; это сало, приготовлено по специальному рецепту; вот помидоры — свежее не бывают; это яйца курочки Рябы и так далее.

Председатель охотничьего общества поздравил всех с открытием охоты, пожелал удачи.

— Традиции нарушать нельзя, перекусили, ну и будет, будем варить «шулюм», теребите уток, — распорядился пожилой охотник.

— Папа, ты не боишься простудить ногу? — ежась от прохлады, спросила дочь.

— Боюсь. В охотничьем азарте не чувствовал, а сейчас отекла, болит. Ты же, Любаша, знаешь традиции. Мужики сварят ведро уток, вскипятят столь же воды, заварят густого чаю с различными травами, выпьют немного и до утренней зорьки — анекдоты, рассказы, байки... Кто-то будет спать, как ты в прошлый раз. А вот утром, на зорьку, как штык — разбегаются по камышам, занимают места и ждут своей добычи. А мы, пожалуй, поедем домой.

Поблагодарив присутствующих за компанию, мы отправились в город Нефтекамск.

Паршивая утка

Как-то мой знакомый охотник Петр рассказал, как однажды, охотясь на уток, попал в переплет. Стояла глубокая осень. Шло то время, когда летят перелетные птицы на юг. В наших местах останавливаются на отдых северные утки. Вот он и решил с друзьями поохотиться. Приехали на берег реки Белой, нашли подходящее место, где могут садиться на отдых утки, расположились в укромном месте. Укрыв машины в кустах, стали ждать прилета птиц.

Погода стояла тихая, но пасмурная. Листья деревьев, давно слетевшие с веток, лежали под ногами огромным желтым ковром.

Петр, накачав резиновую лодку, решил заплыть в камыши, где могут находиться местные утки. Найдя плес, привязал поводком лодку к камышам, стал приманивать манком уток.

— Каря, кряк... — где-то отозвалась, подняв настроение охотника.

— Кряковая, это хорошо, — по голосу определил Петро, — зря не взял чучела.

Просидев какое-то время, он почувствовал прохладу, хотя и был одет по сезону: на нем были теплые ватники, вязаный джемпер, меховая куртка и болотные сапоги. От долгого нахождения в одном положении ноги затекли, но шевелиться в одноместной лодке опасно. Высоко над ним пролетела большая стая северной утки.

Погода вдруг испортилась. Подул резкий холодный ветер, повалила сверху пороша. Пальцы рук деревенели. Утки, откликавшиеся манку, перестали реагировать. Петро решил выплыть, чтоб погреться. Вдруг откуда-то появилось над головой несколько уток. Он неуклюже поднял ружье и выстрелил. Неожиданно задняя часть лодки спускает воздух, и Петро падает спиной в воду, успев бросить в переднюю часть лодки ружье. Барахтаясь в воде, не доставая дна, он перевернулся на живот, придя в себя, попытался плыть. Сапоги, набрав воды, тянули вниз. Одежда, быстро намокшая, мешала движению рук. Лодка была почти рядом, но до нее не дотянуться. Кричать на помощь бесполезно. Ветер резким порывом крутил камыши, будто ураган. Все вокруг кипело, стоял шум. Перебирая медленно ногами, Петро почувствовал какой-то предмет, набрав воздуху в легкие, согнувшись под водой, резко оттолкнулся к берегу. Проплыв несколько метров, встал на дно. Глубина позволяла отдышаться. Отвязав лодку, медленно выйдя на берег, упал на траву и заплакал. Его трясло не только от холода, но и от обиды, рыдая, он шептал:

— Из-за какой-то паршивой утки чуть не лишился жизни, да что я, голодный, не хватает еды, или еще что?!

Придя в себя, успокоившись, он долго смотрел на воду, где недавно плавал. Видел на волнах качающуюся, сбитую им утку. Слил воду из сапог. Взяв за поводок лодку, волоча ее по траве, медленно, согнувшись, побрел к машине.

Друзья помогли сухой одеждой, поделившись, чем могли.

Разбирая случившийся факт, пришли к выводу: очевидно, под водой была воткнутая палка с острым концом, оставленная рыбаками, ставившими вентери. В момент выстрела из ружья двенадцатого калибра толчком лодка прижалась к палке, в результате чего разорвалась.