Деревенская прачечная (Из цикла «Гайнинские рассказы»)

Стирка всегда сопровождалась ворчанием и словами о том, что лучше было бы всем ходить голыми и больше не мучить её. И это несмотря на то, что у мамы была огромная стиральная машина со специальными твёрдыми валиками для выжимания мокрого белья. Но, пользуясь ими, она ворчала ещё больше – пальцы то и дело попадали между валиками и грозились быть отжатыми. Мы тогда не совсем понимали, почему мама вдруг стучала по валикам кулаком и начинала выжимать вручную, но смотреть на это было весело.

Сестрёнка как-то даже раздела всех наших кукол и дала маме их платьишки на стирку. Помню, как грустное выражение её лица стало ещё грустнее, но повеселело, когда мы сами начали полоскать игрушечную одежду во дворе, в большом корыте, наполненном холодной водой. Мама аккуратно развесила маленькие платьишки, зацепив прищепками, а мы ждали под верёвкой и думали, что они вот-вот высохнут.

Одним ранним летним утром, снова оставшись одни, съев батон, намазанный маслом, и выпив молоко, мы с сестрёнкой вдруг обнаружили, что кукольные платьишки снова грязные. Вспомнив грустное мамино лицо, я предложила Регине:

- Давай, мы сами постираем!

- Давай! – с радостью согласилась сестрёнка.

- Тащи тазик, а я найду порошок, – скомандовала я на правах старшей сестры.

- Хорошо, – послушно ответила Регина на правах младшей.

И дело закипело. Горячей воды не было, поэтому мы решили, что вполне хорошо справимся со стиркой и в холодной воде, которой дома было много – целых три ведра. Мы перелили воду из одного ведра в тазик банками и, наполнив его почти до края, взяли порошок.

- А сколько сыпать-то? – спросила я у Регины.

- Не знаю, – искренне ответила она. – Наверно, всё.

- Точно, всё, – согласилась я и бухнула содержимое картонной упаковки в воду.

- Тигрик, отстань! – крикнула сестрёнка коту, который стоял возле нас и громко мяукал.

- Да, не приставай! – поддержала я Регину. – У тебя вещей нет, поэтому ничего твоего мы стирать не будем! 

- Мяу! Мяу! – продолжал голосить кот, наверно, предупреждая нас о чём-то.

- Надо брызнуть в него, чтобы отстал, – предложила Регина и тут же сделала это.

Тигрику пришлось отступить, а иначе мы могли постирать и его. Наверняка он это понимал, поэтому молча удалился на подоконник. Мы же взяли кукольные вещи и, закинув их в тазик, начали стирать. Как делать это, нас не надо было учить, насмотрелись на маму. Порошок мы не стали бултыхать, он тяжёлым грузом лежал на дне тазика, не мешая нам. Я старательно тёрла пятна, Регина тоже не филонила. Сделав дело, мы поняли, что нужно сполоснуть вещички. Поэтому, взяв ещё один таз и наполнив его водой, принялись за полоскание. Дома, как и во дворе, тоже висела верёвка для сушки. Встав на стул, я аккуратно развесила кукольный гардероб, зацепив каждое платьишко отдельной прищепкой. Довольные, мы сели на кровать, наблюдая за тем, как вода с только что постиранных тряпочек капельками собирается на полу. Родители пришли на обед в тот момент, когда мы ловили ртом эти капли и смеялись, когда они попадали в глаза или на нос.

- А что вы тут делаете? – грозно спросил папа, увидев два наполненных водой тазика и нас на полу в луже.

- А мы маме помогли! – закричала я, подбежав к нему. – Мы постирали кукольные вещи!

- Они же весь порошок туда высыпали! – громко сказала мама отцу, опустив руку в тазик.

- А сколько надо было? – спросила я, искренне не понимая мамино негодование.

- Совсем чуть-чуть, – ответил папа, тоже проверив содержимое тазика. - Что теперь делать? Выливать? Купим новый порошок, куда ж деваться.

- Ну нет, жалко. Придётся постирать всё, что найдём, – печально ответила мама.

Отец вытащил стиральную машину, поставил на плиту два ведра воды и наблюдал за тем, как мама собирает в кучу грязное бельё. Нас, чтобы не мешали, отправили во двор. Родители даже обедать не стали – настолько сильно им хотелось быстрее покончить со стиркой, что даже аппетит пропал. То, что процесс пошёл, мы поняли, услышав шум стирального аппарата. Но вскоре мама вышла к нам и позвала со словами:

- Девочки, порошковой воды очень много, а грязной одежды мало. Бегите к тёте Венере, расскажите ей, что вы натворили, и позовите к нам. Пусть захватит все грязные вещи. Будем стирать и их.

- Хорошо! – обрадовались мы и побежали к Сильве и Ильвине.

Тётя Венера поняла всё с первого раза. Тут же раскинула посреди зала простыню и начала кидать на неё грязное бельё. Спросив у нас, сколько порошка мы насыпали в тазик, она добавила в кучу ещё пару-тройку вещей. Завязав всё это в тюк, она закинула его на плечо и пошла к нам. Я посоветовала своим подружкам захватить и одежду игрушек – порошковой воды хватит и на них. Сильва побежала обратно и быстро вернулась с небольшим тюком за спиной. Она положила игрушечные одеяла, подушки и простыни – у их кукол были кроватки. Так наш двор превратился в настоящую прачечную. Верёвок для сушки не хватало, поэтому отцу пришлось протянуть дополнительные.

Когда запас грязных вещей тёти Венеры был на исходе, мама сбегала к соседке Фаниле. Та тоже пришла с тюком и, перестирав всё, обратно сложила мокрое бельё и унесла. Но даже после этого порошковая вода ещё оставалась. Тогда отец решил вытащить половики и сам помыл их, развесив на заборе. А также постирал все тряпочки, валяющиеся во дворе и в сарае. Только после этого родители и тётя Венера сели и поели. За столом было решено, что порошок следует убирать подальше от наших глаз, впрочем, как и тазики.

Уходя на вечернюю дойку, взрослые снова заперли нас. Понимая, что стирать больше нельзя, да и грязного-то ничего не осталось, мы добрались до папиных кассет и начали вытаскивать ленту. Моим толстым пальчикам не всегда удавалось зацепить ленту, но Регинины справлялись с этим лихо. Она вытаскивала ленту, а я с размахом разматывала её по всему полу. Делали мы это часто, особенно когда Тигрик был рядом. Он любил ложиться на размотанное полотно и заворачиваться в него, как сосиска в тесто. Кот охотно играл с лентой, периодически пожёвывая её. В местах, погрызенных им кассетных лент, песни потом пелись странно, что всегда смешило нас.

Вечером папа, вооружившись карандашом, терпеливо заматывал ленту обратно. Он, в отличие от мамы, никогда не ворчал. Нам даже казалось, что такое занятие с кассетами приносило ему удовольствие, потому что он не прятал их от нас, как будто специально давая возможность разматывать ленту. 

- Зато вещи не постирали и порошок не потратили, – сказал он, сидя на кровати в процессе ручной замотки.

- Да, потому что порошка нет и грязных вещей тоже, – ответила мама, косо поглядывая на нас.

- Вы когда перестанете чудить? – спросил отец, пытаясь показаться строгим, чтобы поддержать маму.

- Никогда, – уверенно ответила я, не до конца понимая значение слово «чудить».

- Вот видишь? Никогда, – обратился папа к маме, продолжая заматывать.

- Так, у меня к вам есть очень ответственное дело! – сказала она, посмотрев на меня и сестрёнку. – Нужно сложить все высохшие тёти Венерины вещи и отнести ей домой.

- Как они это сделают? Их же много? – удивился папа.

- Легко! Погружу всё на коляску, и пусть катятся, – улыбаясь, придумала она.

- А это идея, – одобрил отец. – Только я вам не помощник – у меня тут ещё очень много ленты.

- Крути, крути, – ответила мама, – раз защищаешь их.

Мама вытащила из сарая старую коляску с люлькой и наполнила её сухой одеждой. Мы, не спеша, дотолкали тяжёлую и огромную коляску до дома тёти Венеры. Хорошо, что она увидела нас из окна и выбежала навстречу. За помощь в доставке чистого белья из деревенской прачечной, случайно открывшейся в нашем дворе, тётя Венера угостила нас чаем с вкусным малиновым вареньем и посоветовала больше не приниматься за стирку без маминого надзора.